Неточные совпадения
Мы стали подниматься: лошади
пошли не такой крупной рысью, какой ехали
по долине.
Часов в пять пустились дальше. Дорога некоторое время
шла все
по той же болотистой
долине. Мы хотя и оставили назади, но не потеряли из виду Столовую и Чертову горы. Вправо тянулись пики, идущие от Констанской горы.
Река Кусун придерживается левой стороны
долины. Она
идет одним руслом, образуя
по сторонам много сухих рукавов, играющих роль водоотводных каналов, отчего
долина Кусуна в дождливое время года не затопляется водой.
По показаниям удэгейцев, за последние 30 лет здесь не было ни одного наводнения.
Для исполнения этого плана мы
пошли сначала вниз
по долине, но вскоре должны были остановиться: река подмывала скалы.
Тропа от моря
идет вверх
по долине так, что все протоки Иодзыхе остаются от нее вправо, но потом, как раз против устья Дунгоу, она переходит реку вброд около китайских фанз, расположенных у подножия широкой террасы, состоящей из глины, песка и угловатых обломков.
Дальше мы
по нему не
пошли и начали спуск в
долину реки Сицы. С большой горы всегда надо спускаться осторожно, не торопясь, иногда останавливаться.
По сторонам высились крутые горы, они обрывались в
долину утесами. Обходить их было нельзя. Это отняло бы у нас много времени и затянуло бы путь лишних дня на четыре, что при ограниченности наших запасов продовольствия было совершенно нежелательно. Мы с Дерсу решили
идти напрямик в надежде, что за утесами будет открытая
долина. Вскоре нам пришлось убедиться в противном: впереди опять были скалы, и опять пришлось переходить с одного берега на другой.
После Такемы в последовательном порядке
идут горные речки: Коами (по-удэгейски Агана, а на морских картах — Лоаенгоу), потом около мыса Большева будет речка Шооми (по-китайски Сеами, по-удэгейски Соми).
Долины их близ моря слились вместе и образовали обширную низину, покрытую редколесьем. Шооми длиной 12 км. Истоки ее находятся около горы Туманной с перевалом на реку Такему, к местности Илимо.
Холодный, пронзительный ветер не позволял нам долго любоваться красивой картиной и принуждал к спуску в
долину. С каждым шагом снегу становилось все меньше и меньше. Теперь мы
шли по мерзлому мху. Он хрустел под ногами и оставался примятым к земле.
Наконец узкая и скалистая часть
долины была пройдена. Горы как будто стали отходить в стороны. Я обрадовался, полагая, что море недалеко, но Дерсу указал на какую-то птицу, которая,
по его словам, живет только в глухих лесах, вдали от моря. В справедливости его доводов я сейчас же убедился. Опять
пошли броды, и чем дальше, тем глубже. Раза два мы разжигали костры, главным образом для того, чтобы погреться.
Река Синанца течет
по продольной
долине между Сихотэ-Алинем и хребтом, ему параллельным. Она длиной около 75 км и шириной до 30 м. За скалистой сопкой сначала
идут места открытые и отчасти заболоченные. Дальше поляна начинает возвышаться и незаметно переходит в террасу, поросшую редким лиственным лесом. Спустившись с нее, мы прошли еще с полкилометра и затем вступили в роскошный лес.
Я, Н.А. Десулави и П.П. Бордаков с частью команды отправились на реку Синанцу [Синь-нань-ча — юго-западное разветвление.], а А.И. Мерзляков с остальными людьми
пошел вверх
по реке Литянго [Ли-тянь-гоу — внутренняя желобчатая
долина.].
В нижнем течении река Иодзыхе принимает в себя три небольших притока: справа — Сяо-Иодзыхе (малая река с омутами) длиною 16 км и слева — Дангоу (восточная
долина), с которой мы познакомились уже в прошлом году, и Литянгоу,
по которой надлежало теперь
идти А.И. Мерзлякову. Река Сяо-Иодзыхе очень живописна. Узенькая извилистая долинка обставлена
по краям сравнительно высокими горами.
По словам китайцев, в вершине ее есть мощные жилы серебросвинцовой руды и медного колчедана.
Около Момокчи они углубляются в
долину и
идут по сторонам ее в виде ясно выраженных карнизов.
В
долине реки Адимил произрастают лиственные леса дровяного и поделочного характера; в горах всюду видны следы пожарищ. На релках и
по увалам — густые заросли таволги, орешника и леспедецы. Дальше в горах есть немного кедра и пихты. Широкие полосы гальки
по сторонам реки и измочаленный колодник в русле указывают на то, что хотя здесь больших наводнений и не бывает, но все же в дождливое время года вода
идет очень стремительно и сильно размывает берега.
От тазовских фанз вверх
по долине идет пешеходная тропа. Она придерживается левого берега реки и всячески избегает бродов. Там, где
долина суживается, приходится карабкаться
по скалам и даже
идти вброд
по воде. Первые «щеки» (из кварцепорфирового туфа) находятся в 12 км от моря, вторые будут на 2,5 км выше. Здесь в обнажениях можно видеть диабазовый и сильно хлоритизированный порфирит. В углублении одной из скал китайцы устроили кумирню, посвященную божеству, охраняющему леса и горы.
В Тахобе впадают следующие горные речки: справа — Коде с притоками Хуаты, Боноксе и Буланя. Затем будут реки: Хулялиги, Бали, Онюхи, Анмали и Таха. Между ними есть высокая гора Ангухи с приметным камнем на вершине, которую солоны населяют чудесами своего воображения. Дальше
идут: Онюхи, Анмаш, Дадаву и Та-а. Левыми притоками Тахобе будут: Каньчжу, Агдыхе 1-я и Агдыхе 2-я. Леса
по долинам последних двух рек совершенно выгорели.
25 июля мы
пошли к китайским фанзам, расположенным около реки Дунгоу,
по долине которой
идет путь на реку Сан-хобе.
Поднявшись на хребет, мы повернули на север и некоторое время
шли по его гребню. Теперь слева от нас была лесистая
долина реки Фату, а справа — мелкие речки, текущие в море: Секуму, Одега Первая, Одега Вторая, Тания, Вязтыгни, Хотзе, Иеля и Шакира.
На другой день с бивака мы снялись рано и
пошли по тропе, проложенной у самого берега реки. На этом пути Нахтоху принимает в себя с правой стороны два притока: Хулеми и Гоббиляги, а с левой — одну только маленькую речку Ходэ. Нижняя часть
долины Нахтоху густо поросла даурской березой и монгольским дубом. Начиная от Локтоляги, она постепенно склоняется к югу и только около Хулеми опять поворачивает на восток.
Небольшая речка Бея [Бэй-я — северное разветвление.] (по-удэгейски Иеля),
по которой я
пошел от бухты Терней, впадает в Санхобе в 2 км от устья. Она длиной около 12 км и течет
по заболоченной
долине, расположенной параллельно берегу моря. С правой стороны ее тянутся пологие увалы, с левой — скалистые сопки, состоящие из кварцевого порфира, диабаза и диорита.
За перевалом тропа
идет по болотистой
долине реки Витухэ.
По пути она пересекает четыре сильно заболоченных распадка, поросших редкой лиственницей. На сухих местах царят дуб, липа и черная береза с подлесьем из таволги вперемежку с даурской калиной. Тропинка привела нас к краю высокого обрыва. Это была древняя речная терраса. Редколесье и кустарники исчезли, и перед нами развернулась широкая
долина реки Кусун. Вдали виднелись китайские фанзы.
Путь
по реке Квандагоу показался мне очень длинным. Раза два мы отдыхали, потом опять
шли в надежде, что вот-вот покажется море. Наконец лес начал редеть; тропа поднялась на невысокую сопку, и перед нами развернулась широкая и живописная
долина реки Амагу со старообрядческой деревней
по ту сторону реки. Мы покричали. Ребятишки подали нам лодку. Наше долгое отсутствие вызвало у Мерзлякова тревогу. Стрелки хотели уже было
идти нам навстречу, но их отговорили староверы.
Во время недавнего наводнения вода сильно размыла русло реки и всюду проложила новые протоки. Местами видно было, что она
шла прямо
по долине и плодородную землю занесла песком и галькой. Около устья все протоки снова собираются в одно место и образуют нечто вроде длинной заводи.
Теперь уже нам нечего было скрываться от китайцев, поэтому мы отправились в первую попавшуюся фанзу и легли спать. В полдень мы встали, напились чаю и затем
пошли вверх
по долине реки Дунгоу, что по-китайски означает Восточная падь.
Ущелье,
по которому мы
шли, было длинное и извилистое. Справа и слева к нему подходили другие такие же ущелья. Из них с шумом бежала вода. Распадок [Местное название узкой
долины.] становился шире и постепенно превращался в
долину. Здесь на деревьях были старые затески, они привели нас на тропинку. Гольд
шел впереди и все время внимательно смотрел под ноги. Порой он нагибался к земле и разбирал листву руками.
Хребет,
по которому мы теперь
шли, состоял из ряда голых вершин, подымающихся одна над другою в восходящем порядке. Впереди, в 12 км, перпендикулярно к нему
шел другой такой же хребет. В состав последнего с правой стороны входила уже известная нам Тазовская гора. Надо было достигнуть узла, где соединялись оба хребта, и оттуда начать спуск в
долину Сандагоу.
Тропа долгое время
идет по хребту Сихотэ-Алинь, затем спускается в
долину Дунбейцы (северо-восточный приток Ли-Фудзина) и направляется
по ней до истоков.
Далее тропа
идет по реке Вандагоу [Вань-да-гоу — извилистая большая
долина.], впадающей в Тютихе недалеко от устья. Она длиной около 12 км, в верхней части — лесистая, в нижней — заболоченная. Лес — редкий и носит на себе следы частых пожарищ.
Теперь дикие свиньи
пошли в гору, потом спустились в соседнюю падь, оттуда
по ребру опять стали подниматься вверх, но, не дойдя до вершины, круто повернули в сторону и снова спустились в
долину. Я так увлекся преследованием их, что совершенно забыл о том, что надо осматриваться и запомнить местность. Все внимание мое было поглощено кабанами и следами тигра. Та к прошел я еще около часа.
Манзы сначала испугались, но потом, узнав, в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к морю дороги нет вовсе и что тропа,
по которой прошел наш отряд,
идет на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу —
долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую в бассейн верхней Улахе.
От гольдских фанз
шли 2 пути. Один был кружной,
по левому берегу Улахе, и вел на Ното, другой
шел в юго-восточном направлении, мимо гор Хуанихеза и Игыдинза. Мы выбрали последний. Решено было все грузы отправить на лодках с гольдами вверх
по Улахе, а самим переправиться через реку и
по долине Хуанихезы выйти к поселку Загорному, а оттуда с легкими вьюками пройти напрямик в деревню Кокшаровку.
Тогда я решил спуститься в
долину и, пока возможно,
идти по течению воды.
С перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» — то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река,
по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше
долина заметно расширяется и
идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°. Пройдя
по ней 4 км, мы стали биваком на берегу реки.
По ней нам и надлежало
идти. Всюду на горах лес был уничтожен пожарами; он сохранился только в
долинах как бы отдельными островками.
Если
идти вверх
по реке, то в последовательном порядке будут попадаться следующие притоки: с левой стороны (
по течению) — Дунгоу [Дун-гоу-восточная
долина.], Канехеза [Гань-хэ-цзы — сухая речка.] и Цимухе.
То, что я увидел сверху, сразу рассеяло мои сомнения. Куполообразная гора, где мы находились в эту минуту, — был тот самый горный узел, который мы искали. От него к западу тянулась высокая гряда, падавшая на север крутыми обрывами.
По ту сторону водораздела общее направление
долин шло к северо-западу. Вероятно, это были истоки реки Лефу.
Отдохнув немного, мы стали спускаться с водораздела. Спуск в
долину Тютихе, как я уже сказал,
идет уступами.
По эту сторону был также хвойный лес, но
по качеству несравненно лучше иманского.
От Сянь-ши-хезы тропа
идет по правому берегу реки у подножия высоких гор. Через 2 км она опять выходит на поляну, которую местные китайцы называют Хозенгоу [Ло-цзы-гоу —
долина, имеющая форму лемеха плуга.]. Поляна эта длиной 5 км и шириной от 1 до 3 км.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и
шла куда-то в горы! Паначев повел
по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав. Тропа привела нас к зверовой фанзе. Теперь смешанный лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв конец пути, лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку леса. Перед нами была
долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
С Тютихе на Аохобе можно попасть и другой дорогой. Расстояние между ними всего только 7 км. Тропа начинается от того озерка, где мы с Дерсу стреляли уток. Она
идет по ключику на перевал, высота которого равна 310 м. Редколесье
по склонам гор, одиночные старые дубы в
долинах и густые кустарниковые заросли
по увалам — обычные для всего побережья. Спуск на Аохобе в 2 раза длиннее, чем подъем со стороны Тютихе. Тропа эта продолжается и далее
по побережью моря.
Обсудив наше положение, мы решили спуститься в
долину и
идти по течению воды. Восточный склон хребта был крутой, заваленный буреломом и покрытый осыпями. Пришлось спускаться зигзагами, что отняло много времени. Ручей, которого мы придерживались, скоро стал забирать на юг; тогда мы
пошли целиной и пересекли несколько горных отрогов.
Из притоков Хулуая наибольшего внимания заслуживает Тихий ключ, впадающий с правой стороны.
По этому ключу
идет тропа на Арзамасовку. Ключ этот вполне оправдывает свое название. В нем всегда царит тишина, свойственная местам болотистым. Растительность
по долине мелкорослая, редкая и состоит главным образом из белой березы и кустарниковой ольхи. Первые разбросаны
по всей
долине в одиночку и небольшими группами, вторые образуют частые насаждения
по берегам реки.
Это оказалась лудева. Она пересекала
долину Аохобе поперек и
шла дальше
по правому ее притоку на протяжении 14 км.
Долина Улахе является одной из самых плодородных местностей в крае.
По ней растут в одиночку большие старые вязы, липы и дубы. Чтобы они не заслоняли солнца на огородах, с них снимают кору около корней. Деревья подсыхают и затем
идут на топливо.
Она начинается около террас, с левой стороны
долина подымается в гору и
идет по карнизу.
От описанного села Казакевичево [Село Казакевичево основано в 1872 году.]
по долине реки Лефу есть 2 дороги. Одна из них, кружная,
идет на село Ивановское, другая, малохоженая и местами болотистая,
идет по левому берегу реки. Мы выбрали последнюю. Чем дальше, тем
долина все более и более принимала характер луговой.
Лес кончился, и перед нами вдруг неожиданно развернулась величественная горная панорама. Возвышенности с левой стороны
долины покрыты дубовым редколесьем с примесью липы и черной березы.
По склонам их в вертикальном направлении
идут осыпи, заросшие травой и мелкой кустарниковой порослью.
На следующий день мы выступили из Иолайзы довольно рано. Путеводной нитью нам служила небольшая тропка. Сначала она
шла по горам с левой стороны Фудзина, а затем, миновав небольшой болотистый лесок, снова спустилась в
долину. Размытая почва, галечниковые отмели и ямы — все это указывало на то, что река часто выходит из берегов и затопляет
долину.
Перейдя через невысокий хребет, мы попали в соседнюю
долину, поросшую густым лесом. Широкое и сухое ложе горного ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я
пошел по галечниковой отмели налево, а Олентьев — направо. Не прошло и 2 минут, как вдруг в его стороне грянул выстрел. Я обернулся и в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех, один патрон застрял в магазинной коробке, и затвор не закрывался.